Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

Гулд, Вандербильт, Харкнесс, Арчболд и другие (настоящие) отцы-основатели Америки (новая модель мира). Первичный капитал (так называемые старые деньги), который лежит в основе мировой экспансии американского долга («обещания новых денег») растворился, исчез из виду (не учитывается при анализе ситуации как отдельный фактор). Все последующие исследования «старых денег» будут преследовать одну-единственную цель – занизить их объем (скрыть степень влияния, значимость).

Ландберг в своем исследования «старых денег» (пожалуй, одно из лучших. – Л. К.) «60 семейств Америки» изо всех сил старается доказать, что отцы-основатели модели создавали фонды с единственной целью – ухода от налогов. (Исследование Ландберга носило политически мотивированный характер, оно вышло в годы борьбы Франклина Делано Рузвельта с олигархатом за создание среднего класса Америки, книга была использована как пиар-инструмент политики «Нового курса». – Л. К.)

В своей работе Ландберг использует массу источников, за основу берет (отбирает) везде низкие показатели перечислений на благотворительность. Эта сверхзадача (безусловно, благородная и обоснованная) загоняет Ландберга в логическую ловушку ошибочной выборки (частный случай – «ошибка выжившего»). В книге он приводит, но при этом не учитывает в своем анализе факты, которые не вписываются в его версию.

Минимизируя благотворительные мотивы Рокфеллера, Ландберг часто ссылается на отчеты The Twentieth Century Fund. По данным этого фонда, капитал 20 крупнейших фондов Америки в 1934 году составлял 622 066 308 долл., или 88,6 % действительного капитала филантропических организаций США. Чуть выше Ландберг приводит в своей книге данные John Price Jones Corporation, что в 1928 году (за шесть лет до отчета Twentieth Century Fund) благотворительный бюджет США составил 2 млрд. 330 млн долл.[245]

Возникает очевидная нестыковка в цифрах. Получается, что объем пожертвований в 1928 году (2,33 млрд долл.) в три с лишним раза превысил общий капитал всех благотворительных фондов Америки в 1934 году (702 106 442 долл. в пересчете на 100 %. – Л. К.), хотя за прошедшие шесть лет он должен был только вырасти.

Ландберг разрешает эту проблему в пользу своей сверхзадачи с помощью ссылки на Эдуарда Линдемана, утверждавшего, что благотворительные фонды и трасты, учрежденные богачами, внесли лишь 9,16 % (213 млн долларов) общей суммы пожертвований в 2,33 млрд долл. в 1934 году[246]. Однако от этого ситуация запутывается еще сильнее.

Во-первых, получается, что оставшиеся 90,84 % (2,1 млрд долл. – 33,3 млрд в эквиваленте 2021 года) пожертвований внесли простые американцы, что выглядит откровенной фантастикой. А во-вторых, 34-процентная доходность на капитал (соотношение между капиталом фондов в 622 066 308 долл. и размером пожертвований в 213 млн долл.) не укладывается в здравый смысл. Разница в шесть лет между приведенными цифрами по капиталу и пожертвованиями не объясняет, а усугубляет нестыковку, носит обратный характер.

Здесь необходима небольшая ремарка, которая отчасти объясняет очевидно заниженную оценку капитала благотворительных фондов (спрятанные «старые деньги») со стороны Twentieth Century Fund, на отчеты которого в своей работе постоянно ссылается Ландберг. Сегодня этот фонд называется Century Foundation и представляет собой вполне солидное учреждение. Но в начале прошлого века все выглядело не так респектабельно.

Twentieth Century Fund был создан в 1919 году Эдвардом Филином, согласно «Википедии», бизнесменом, социальным предпринимателем и филантропом. В реальности же Филин был бакалейщиком (по Ландбергу, владельцем магазина в Бостоне. – Л. К.). К моменту, когда Филин создаст фонд, другие акционеры универсама отстранят его от руководства магазином по причине полной некомпетентности.

В начале XIX века Фонд Филина регулярно публиковал подробные отчеты о крупнейших благотворительных фондах Америки, несмотря на то что они изначально закрывали любую информацию о своих активах. Филин был пиар-агентом фондов. Линдеман писал в своем исследовании: «Управляющие благотворительными фондами и трастами не хотят открывать информацию о себе. Если бы я знал, что потребуется восемь лет исследований и большие затраты для получения определенных цифр, то сразу же прекратил бы работу»[247].

Ремарка с Twentieth Century Fund здесь необходима, чтобы показать, насколько непрозрачным являлось (и является) это поле деятельности и как «старые деньги» работают с информационным пространством. По факту Ландберг своим исследованием способствовал «коллективному Рокфеллеру» в его главной цели – сокрыть реальные объемы первичных обязательств, вывести из поля зрения силу (размер, масштаб) их воздействия на принимаемые решения, сделать влияние отцов-основателей на дальнейшее развитие модели (governance) непубличным.

Огромный капитал просто растворился в воздухе. Прямых данных об объеме закачанных в «благотворительные» фонды и трасты средств (исчезнувшие из прямой видимости обязательства. – Л. К.) не существует. Судить о степени воздействия «старых денег» (оно носит постоянный, безостановочный характер, что гораздо важнее размера. – Л. К.) на дальнейшие процессы можно только по косвенным данным.

Выше указывалось, что в 1932 году общая сумма американских активов составляла почти 43 млрд долл. По подсчетам Анны Рочестер, это не превышало 1/6 суммарного капитала корпораций США. Арифметика показывает, что объем частных капиталов, сосредоточенных в корпорациях первого поколения («старые деньги»), составлял на тот момент 258 млрд долл. (5 трлн 103 млрд долл. в эквиваленте 2021 года)[248].

Важно понимать, что «отцы-основатели» размещали в благотворительных фондах и трастах не банковские депозиты, а акции своих концернов (судя по наследству, оставленному Рокфеллером, все свои акции. – Л. К.). На пожертвования фонды имеют право тратить только дивиденды, и то не в полном объеме. Часть доходов фонды, по решению попечителей, обязаны использовать на пополнение основного капитала (покупку новых акций. – Л. К.).

В сфере влияния на будущее («новые деньги») первичный капитал, как в старые добрые времена, продолжает выступать согласованно. В области impact investing тресты и синдикаты не запрещены, они даже приветствуются (благотворительность и милосердие, милость Божья) и носят благородное название бизнес-ангелов.

Примером прямого (открытого) влияния первичного капитала стала история с отставкой председателя совета директоров Standard Oil of Indiana Роберта Стюарта в 1929 году, который решил монополизировать управление компанией. За Стюарта готово было голосовать большинство владельцев свободно обращающихся на рынке акций, но против него проголосовал весь набор фондов Рокфеллера, которые контролировали большинство акций компании. Это единичный случай (форс-мажор), никто из нуворишей больше не посмеет ставить условия «старым деньгам».

С учетом закона Пикетти об опережающем росте капитала по отношению к росту экономики (r>g) можно только догадываться, до какого уровня выросло сегодня влияние «старых денег». Если поверить Рочестер, то придется признать, что соотношение активов Америки к объему обязательств отцов-основателей модели (1/6) увеличилось за это время многократно.

Личное состояние семьи Рокфеллеров сегодня сильно уступает состоянию условных Цукерберга, Гейтса, Ма или Потанина, но даже попытка сравнить уровень их влияния на мировые процессы выглядит смехотворной. Работает схема Моргана: не собственность, а контроль. Здесь возникает огромный перечень вопросов, на которые нет ответов.

На чьих «обещаниях» базируется долг Америки, охвативший весь мир после краха СССР и «Большой приватизации», включая количественное смягчение (QE) 2008–2014 годов? Чьи